История, которую я расскажу, случилась, по счастью, не со мной.
Произошла эта история в начале нулевых. Муж мой тогда служил участковым первый год. В ту осень было много грибов и много грибников, не вышедших из леса.
Мобильная связь ещё не была хорошо развита, поэтому страждущим помощи участкового в выходные дни приходилось приходить к нам домой.
В прекрасное воскресное утро мы собирались за грибами. Дверной звонок прозвенел как-то тревожно и длинно. За дверью стояла пара: мужчина бережно поддерживал свою спутницу, а она прислонилась к дверному косяку и не переставая всхлипывала. Они спросили участкового. Я поняла, что сегодня грибного супчика нам не попробовать.
Мужчина что-то быстро стал объяснять мужу, а я увидела, что женщине реально плохо. Мужчины ушли, я вызвала скорую помощь. Медики приехали быстро. Несмотря на отсутствие документов у женщины, оказали необходимую помощь, диагностировали гипертонический криз и нервное переутомление. Женщина ехать в больницу отказалась, попросила разрешения дождаться мужа у нас. Конечно, мне не нравится, когда в доме находятся чужие люди, но мне она приглянулась, на мою маму похожа.
Когда состояние здоровья у неё стабилизировалось, мы познакомились и разговорились. Женщину звали Верой.
Вот история, которую она рассказала:
«Очень любим мы с мужем за грибами ходить (супруга, как выяснилось, звали Валерием). А у вас здесь места хорошие, грибные, пустыми никогда не уходим. Вот и сегодня с утра собрались. Приехали на знакомое место, машину поставили и в лес пошли. Идти было хорошо, погода тёплая, дождя нет, птицы кричат. Иду, грибочки собираю, с мужем перекликаемся, далеко друг от друга не уходим. Места я эти хорошо знаю, заблудиться не боюсь.
Вдруг смотрю: на полянке сидит кто-то. В плащ-палатке сидит мужчина, лет семьдесят ему, к дереву прислонился.
Я решила обойти его, а он и говорит мне:
— Дочка, вон в ту сторону ступай. Там, через овражек, грибов немерено.
Сама не знаю почему, но послушалась, а у него и корзинки-то нет.
Прошла метра три, оглянулась — нет никого. Мужу покричала, слышу, что рядышком отзывается. Пошла в сторону, куда незнакомец показал, а там и правда овражек небольшой. Овражек прошла и запела от радости: грибов на самом деле много. Правда, запах появился нехороший: гнилостный, сладковатый какой-то. Но охотничий азарт своё шепчет: грибочек, ну ещё один. Вроде и запах уже не мешает.
Вдруг вижу: дерево огромное, рядом с ним ещё одно на земле лежит, а по стволу опята! Их столько, что одной и не справиться. Но запах ещё сильнее стал. Крикнула мужа. Мы всегда, кроме наших корзин, ещё мешки пластиковые от картошки берём — их сложишь, места много не занимают, а пригодиться могут. Я уже представляла, сколько я намариную и заморожу опят.
Обхожу дерево и вижу: человек сидит, к дереву прислонился, плащ-палатка на нем. Сразу я не поняла, что передо мной труп. А когда поняла, то заорала так, что муж огромными скачками прибежал. Стало понятно, откуда шёл этот неприятный запах, но я ведь трупы не нюхала, не могла сразу понять, чем пахнет. Рядом стояла корзина, полная грибов — конечно, уже гнилых.
Муж порвал свою футболку и стал делать заметки на кустах. Я бегом бежала за ним.
Когда прибежали к машине и отдышались, я рассказала мужу про странного мужчину. Он странно посмотрел на меня и ничего не сказал. Мы поехали в ближайший посёлок — искать участкового. По дороге мне совсем стало плохо, я вдруг поняла, что умерший сам меня туда отправил, чтобы я труп его нашла».
Наших мужчин не было до вечера. Вера успокоилась, предложила мне из собранных ею грибов сварить суп. Суп получился вкусный, только есть его Вера не смогла.
Муж рассказал, что это житель деревни, которая за 15 километров от нашего посёлка. Пропал две недели назад, ушёл в лес и не вернулся. Опознать его было невозможно, но в кармане записка с адресом — мужчина был диабетиком.
Вера успокоилась, только периодически спрашивала: «Ну почему я?».
В ту осень я за грибам так и не сходила.
