Эту историю мне рассказал хирург на пенсии, Владислав Николаевич, проработавший в хирургии сорок лет. Мы с ним совершенно случайно встретились в нашем парке, у карусели. Он прогуливался со своей внучкой и не сразу меня узнал. Таких, как я, у него были тысячи за долгие годы работы. Но меня он все же вспомнил. Уж слишком сложная и одновременно веселая у меня была операция, вот ему и запомнилось.
Сели мы с ним на лавочку. Внучку он на колени к себе посадил.
— Скучаю я, Коля, ох как скучаю по работе своей, — говорит он мне.
— Я понимаю, — говорю. — Столько лет с людьми.
— Вроде и времени у меня много стало. А оно мне нужно? А раньше совсем времени не хватало на отдых, так мечтал свободную минутку выкроить. Парадокс.
Захныкала внучка, бегать хочет. Отпустил он ее, а мы встали и следом за ней пошли.
Он помолчал минуту и говорит:
— Знаешь, Коля, странный случай со мной совсем недавно произошел. До сих пор из головы не выходит.
— Так вы расскажите, — говорю. — Время же у нас есть.
— Прогуливался я как-то вечером в одиночестве, в парке этом. Темнеть уже стало. Задумался, иду. Вижу краем глаза — на лавочке сидит кто-то, но внимания не обратил, иду и о своем думаю. Окликает он меня, по имени и отчеству, как и положено. Думаю, может, пациент какой, у меня же их… сам знаешь, сколько по всему городу и не только. Остановился я. Поздоровался с ним. Знакомое лицо, но не могу вспомнить, хоть убей. Стою и смотрю на него, а сам в архиве головы своей копошусь. Вспомнил. И знаешь, кто это?
— Кто? — задаю вопрос.
— Мой пациент, который у меня на столе умер пять лет назад. Валерий Степанович звали его.
Я даже остановился.
— Не может быть, — говорю я хирургу.
— Вот и я сначала так подумал. Может, брат-близнец у него есть. «Валерий Степанович», — окликнул я его, ожидая, что он мне скажет, что это брат, мол, был его. А он мне в ответ: «Да. Вы меня узнали?». У меня в глазах даже зарябило и в горле запершило. «Как же так? — думаю. — Он же умер». Сразу хочу сказать, три раза я его резал, хоть мы оба с ним знали, что это безнадежно. Мужественный человек был. Жаль его. Сердце на операционном столе остановилось. Что только мы не делали, но так оно и не запустилось. И вот он сидит на лавочке напротив меня и улыбается. Так и хочется сказать: живой. Да не совсем так. Только теперь я заметил, что тело у него просвечивало. Лавку сквозь тело его видно было. У меня даже волосы на голове зашевелились. Никогда со мной раньше такого не происходило. Да и не верил я никогда в такую чушь. А тут сидит призрак. Хочу вроде подойти к нему, а страх меня одолел, двинуться не могу. «Я отблагодарить вас хотел, — говорит он. — Не успел я тогда. Спасибо, что небыли равнодушными ко мне». А я стою и слова не могу сказать. «Моя любимая лавочка, — говорит, — была». Сказал и растаял. Словно облачко. Я, Коля, многое на этом свете повидал, но такое.
Хирург замолчал и достал сигарету.
— Надо же, сам призрак поблагодарить меня приходил.
